ехали, а я бегал вокруг горящего дома и -- не мог
  ничего. Единственное что меня утешало: маму и Аннхен убили под утро. Об этом
  говорили сами чекисты, когда садились на свои груженые сани. А еще они
  сравнивали маму и Аннхен, как - женщин.
   Когда все догорело, я пробрался на бывшую кухню. Я нашел их. Они лежали
  там -- рядышком, сильно обгорелые -- лицом вниз. Видно их -- то ли облили
  чем-нибудь, то ли -- посыпали порохом, потому что... Остались лишь обгорелые
  кости с ошметками мяса и я только лишь по размерам, да остаткам одежды
  различил тело мамы и Аннхен.
   В обгорелых черепах с остатками волос на них были дырки. В районе
  затылка. А кости рук так и остались сведенными за спиной и огонь так и не
  дожрал остатки веревок, коими они были скручены.
   И я сидел над телами и возносил Хвалу Господу, что все кончилось именно
  так: пуля в затылок -- легкая смерть.
   Знаете... Я не мог долго быть рядом с ними. Я, как сын офицера и Рыцаря
  -- знал, как убивать, и -- как умирать, ежели что, но... Эти два обгорелые
  трупа не были моими мамой и Аннхен. Мама и Аннхен вознеслись прямо на небо,
  а это... Тлен и чей-то пепел.
   Я забросал трупы снегом -- жирным, почернелым с запахом горелого сала и
  копоти, извинился пред телами слуг, что не могу их прикрыть и пошел искать
  дядю Арнольда.
   Я не нашел его среди прочих и решил, что он -- верно, был убит сразу в
  прихожей, а там -- все здорово выгорело.
   Меньше