всего пострадал бывший кабинет моего отца. Я забрался в него,
  собрал все теплые вещи, что смог надеть на себя и вышел из дому, чтоб
  никогда в него не вернуться.
   Чекисты забрали почти что все, кроме того, что им невозможно было -- ни
  носить, ни продать. Поэтому я шел по карельскому лесу в парадной шинели
  офицера Императорской Гвардии и полы ее волочились за мной.
   Шинель быстро отсырела, намокла и стала как камень тянуть меня за
  собой. Тогда я решил бросить ее, и уже снимая, случайно сунул руку в карман
  -- там я вдруг нащупал крохотный золотой медальон с гравировкой и маминым
  лицом на эмали. Я -- Верующий и во всем вижу Волю Божию. Я понял, что
  Господь послал мне его -- неспроста. Я отрезал от тяжкой шинели шнур к
  аксельбантам, продел его в дужку последней памятки о матушке и надел шнурок
  на шею.
   Я (даже в десять лет!) знал, что это -- ошибка, коя может стоить мне
  жизни. Но я -- Рыцарь и готов был рискнуть.
  
   Я очнулся. Снова раскрылась дверь к проверяющим и былой унтер Потапыч,
  щурясь, громко прочел:
   - "Крафт! Эй, Граф -- твоя очередь!"
   Я вошел в длинную, похожую на извилистый коридор учительскую
  "Образцовой колонии для беспризорников" и сразу понял -- они выследили меня.
   Комната была заполнена людьми в штатском, по одному виду коих можно
  было сказать, - ЧеКа. Столько лет, столько дней я скрывался от них... И вот
  теперь - все. Они меня взяли.