много они, в сущности,
  хотели, а взамен обеспечили бы Вязникову защиту, которая, по их мнению, ему
  очень бы не мешала.
   Антон улыбнулся и произнес первую заготовленную фразу, внимательно
  следя за реакцией Вязникова. Тот сосредоточенно подумал и сказал мрачно:
   - Я вас понял. Знаете, Антон Владиславович, я думал, что вы другой. В
  гости вот позвали, и все так мирно и хорошо. А оказывается...
   - Что оказывается? - нахмурился Антон. - Мы с Ильей Глебовичем такие же
  люди, как все. Одни становятся учеными и делают открытия, другие воруют и не
  всегда попадаются, третьи работают в угрозыске... Но каждый хочет жить. И
  жить хорошо.
   Вязников поднял взгляд к потолку и открыл было рот для вразумительного
  ответа, но опять помешала Света: распахнув ногой дверь, она вошла с
  подносом, на котором стояли чашки с кофе и блюдо с тостами.
   - Может, к кофе немного коньяка? - спросила она.
   - Нет, - чуть резче, чем, возможно, сам того хотел, сказал Антон и,
  поняв, что зря срывает злость на жене, добавил мягко: - Спасибо, Светик, мы
  тут сами.
   Когда Света вышла, тихо прикрыв дверь, разговор возобновился не сразу -
  будто ветер пролетел по комнате, разметав мысли по углам, и их пришлось
  собирать, сосредоточенно глядя в глаза друг другу.
   Вязников взял в руки чашку, пригубил, поморщился - горячо.
   - Боюсь, - сказал он, - что телевидение сыграло с вами злую шутку.
   - Телевидение? - поднял брови Антон.
   - Телевидение, - повторил Вязников. - Сериалы, где герои мечут