ет, и Антона,
  который все поймет завтра, - ничего не изменится. Придется покончить и с
  собой, а на это я никогда не решусь. Характера не хватит.
   Убить обоих... Господи".
   - Даниил! - услышал Вязников за спиной быстрые шаги. - Погоди!
   Репин догнал его и пошел рядом.
   - Решил меня проводить? - хмуро сказал Даниил. К остановке подходил
  троллейбус, если его пропустить, то ждать следующего придется полчаса, не
  меньше. - Извини, мой номер...
   - Постой, - Репин взял Вязникова за локоть и развернул к себе. - Скажи
  мне только две вещи. Во-первых, почему ты говорил о знании, тогда как
  достаточно веры? Просто играл словами, чтобы сбить с толку Антона?
   - Я не...
   - Не надо со мной так! Я тебе сразу второй вопрос задам: это ведь не
  случайно получается. Менять равновероятные события. Ты умеешь сам. Во всяком
  случае, грохот в комнате - твоя работа. Я смотрел в этот момент на тебя и
  видел - ты подумал, нахмурился, решил, тут все и произошло. И в машине тоже,
  хотя там было темно, и я не видел твоего лица, а потому не могу ручаться. Я
  прав?
   Даниил проводил взглядом удалявшийся троллейбус и попытался потихоньку
  высвободить локоть. Убедившись, что проще справиться с волчьим капканом,
  Вязников спросил:
   - А ты не боишься так со мной?
   - Значит, я прав? - настойчиво повторил Илья.
   - Да господи... Я с этим который месяц живу! Все время приходится себя
  сдерживать и не всегда удается, я же человек, в конце концов, а не машина!
   - Значит, и Митрохина...