квартиры матери, музыку прервал напряженный голос
  диктора:
   - Ахтунг, ахтунг. Передаем важное сообщение. Убит президент Кеннеди.
  Повторяю, убит президент Кеннеди.
   Миллер оторвал взгляд от дороги, уставился на тускло освещенную шкалу
  радиоприемника, словно глаза могли опровергнуть только что услышанное
  собственными ушами, уверить, что он настроился на какую-то неверную станцию,
  ту, что передает ерунду.
   "Боже", - тихонько выдохнул он, притормозил и свернул к обочине. Потом
  посмотрел вперед. По всей широкой, прямой автостраде из Альтоны в центр
  Гамбурга останавливались машины, будто ехать и одновременно слушать радио
  стало невозможно - так оно, видимо, и было.
   Перед Миллером вспыхивали красные огоньки тормозов - водители впереди
  сворачивали к обочине и слушали по радио новые сообщения. Слева свет едущих
  из города автомобилей вдруг уходил в сторону - они тоже приставали. Две
  машины обогнали Миллера. Водитель первой сердито посигналил, а второй -
  Петер заметил в зеркале - постучал пальцем по лбу. Этот жест означает "ты
  чокнулся", всякий немец-водитель показывает его тому, кто его раздосадовал.
   "Ничего, скоро он все поймет", - подумал Миллер.
   Легкую музыку по радио сменил похоронный марш: ничего другого у ведущего
  под рукой, наверное, не оказалось. Поступавшие в студию сведения диктор
  читал прямо с телетайпной ленты.
   Передали кое-какие подробности: поездка в открытом автомобиле