сжал мне руку. Я посмотрел на мостик. Капитан Иоганн
  Фаррина стоял у поручней и смотрел вниз.
   И тут до меня дошло!
   Наконец-то я все понял!
   Какое свинство, какая подлость - этот бандит нас продал! Он всех нас
  продал!
  
   Музыки уже не было слышно. Огни погасли. На сцене как тень, танцуя,
  появилась Августа. Она тихо начала напевать и зажгла свечи. Я видел ее
  волосы, собранные в узел, шляпу с вуалью и облачка сигаретного дыма,
  плывущие над пламенем свечей. Тихий мелодичный голос создавал атмосферу
  полной интимности. Слова не надо было понимать, они не имели значения. Время
  от времени она замолкала - когда не могла расстегнуть пуговичку или
  развязать туфельку, - потом опять непринужденно продолжала.
   Как хорошо я знал каждое ее движение, однако простота, с которой она
  теперь раздевалась, действовала и на меня. А публика не обращала на это
  внимания. Августе не нужно было стараться что-то изобразить, ей не нужно
  было ничему учиться для этого - достаточно простейших танцевальных движений
  и умения показать свое тело.
   Я горько усмехнулся. Это означало конец, по-настоящему конец. С ее
  стороны было жестоко позвать меня сюда. Чего мы хотели добиться вместе и что
  мы сумели сделать?
   Чужой, незнакомый голос за деревянной перегородкой, отделяющей мой
  кабинет от соседнего, насмешливо произнес:
   - А что вы мне можете дать, что вы мне хотите за это предложить?
   Трое мужчин спокойно разговаривали