что надо, аккуратненькая и совсем не худая. Ворон рассматривал ее ноги и
  бедра, думая с отвращением: это же надо, сколько плоти выставили на продажу
  под Рождество.
   Не находившая выхода жестокость заставила его зайти в магазин. Продавщица
  поспешила ему навстречу. Повернувшись к ней лицом - заячья губа предстала во
  всей красе, - Ворон испытал такое же удовольствие, как если бы расстрелял из
  автомата картинную галерею. И спросил:
   - Вон то платье в витрине. Сколько?
   Девушка ответила: "Пять гиней1". Она не добавила "сэр", отвечая ему. Губа
  была словно клеймо, знак принадлежности к определенному классу, говорила о
  бедности родителей, не собравших денег на хорошего хирурга.
   - Оно ведь неплохо смотрится? - спросил Ворон.
   Продавщица жеманно прошепелявила:
   - Оно вщем очень нравитща.
   - Мягкое. Тонкое. Такое платье надо очень аккуратно носить, точно? Это
  для красивых и богатых, правда ведь?
   Продавщица ответила без всякого интереса:
   - Это уникальная модель. - Она лгала. Она была женщиной и прекрасно
  разбиралась в таких вещах, понимала, какой вульгарной дешевкой на самом деле
  торговал этот магазинчик.
   - Классная вещь, а?
   - О да! - ответила девушка, глядя в окно на итальяшку в фиолетовом
  костюме, подмигивавшего ей сквозь стекло. - Классная.
   - Хорошо, - сказал Ворон, - я его беру за пять фунтов2. - Он достал
  банкноту из бумажника, который получил от Чамли.
   - Упаковать вам?
   - Да нет, - ответил Ворон.