. - Девушка сама за ним зайдет. - Он ухмыльнулся
  ей изуродованным ртом. - Она классная девчонка, сами увидите. Это ведь у вас
  самое лучшее платье? - И когда продавщица кивнула, забирая деньги, он
  добавил: - Ну, тогда оно будет Элис в самый раз.
   И снова на улицу, на Шафтсбери авеню, излив хотя бы часть презрения и
  злобы, потом на Фрит-стрит и за угол, к немецкому кафе, где он снимал
  комнату. Внизу, у входа его ждал сюрприз - елочка в бочке с песком, вся
  увешанная цветными стекляшками, и ясли с младенцем Христом. Он спросил
  старика хозяина:
   - Вы что, верите в это? В эту чепуху?
   - Неужели опять будет война? - спросил старик. - Ужасные вещи пишут.
  Страшно читать.
   - Что за дела - в гостинице им места не нашлось?1 Нам в приюте давали
  сливовый пудинг. И читали про указ цезаря Августа. Так что я в курсе. Я
  человек образованный. Нам про те дела читали по крайней мере раз в год.
   - Ну, я-то войну своими глазами видел.
   - Терпеть не могу всякую сентиментальщину.
   - Да ладно, - сказал старик, - клиентам это нравится.
   Ворон поднял младенца. Вместе с ним и ясли - все было из одного куска, из
  дешевого раскрашенного гипса.
   - Ну, они его пришпандорили, а? Я-то знаю, как все это было. Я человек
  образованный.
   Он поднялся наверх, в свою комнату. Видно было, что там не убирали. Таз
  полон грязной воды, кувшин пуст. Ворон вспомнил толстяка, как тот говорил:
  "Чамли, дружище, Чамли. Произносится: Чамли",