л это
  механически, казалось, происходящее не имеет к Ворону никакого отношения. Он
  повторил:
   - Откуда?
   - Не знаю. Не помню.
   Дуло пистолета вжалось в спину Элис, но в голосе Ворона зазвучали
  просительные нотки:
   - Слушай, ну вспомни, это очень важно. Я же их не крал.
   - Как же, как же, - язвительно сказала она в молчащую трубку.
   - Слушай, помоги мне. Я ведь только прошу, чтобы ты вспомнила.
   - Очень надо.
   - Я же тебе купил то платье, верно?
   - Да брось ты. Тебе надо было денежки ворованные куда-то сбыть. Ты не
  знал, что полиция сообщила номера во все магазины Лондона. Даже в нашем кафе
  они есть.
   - Если я их украл, зачем мне узнавать, откуда их сперли?
   - Еще смешней будет, если тебя упекут занапрасно.
   - Элис, - крикнул хозяин, - она идет?
   - Я тебе десять фунтов дам.
   - Которые ничего не стоят? Премного благодарна, Ваша Щедрость.
   - Элис, - позвал старик снова. Слышно было, как он идет по коридору.
   - А справедливость? - спросил Ворон с горечью. Теперь дуло пистолета
  вдавилось Элис в бок.
   - Не тебе о справедливости толковать. Гонял меня, как тюремную крысу.
  Пощечины раздавал. Грязь в комнате развел. Чистить тут за тобой. Молоко в
  мыльнице. Нечего теперь о справедливости поминать.
   Плотно прижатый к ней в темноте кабины, Ворон вдруг ощутил, как
  откликнулось ему ее тело. Он был так потрясен, что забыл о старике хозяине,
  и вспомнил только тогда, когда дверь будки отворилась. Из