ениться. Нет уж, попробуем что-нибудь другое. Открываю первую
  страницу записной книжки. Буква "А": Алена, Аленка, Аленушка... "Девушка с
  распущенной косой мои губы трогала губами..." Да, когда она распускает свои
  пшеничные волосы по спелой груди, то прямо жуть как забирает.
   Звоню. Трубку снимают, но голос не Алены - ее отца:
   - Только что ушла...
   Она - медсестра. И нынешний выходной для нее, скорее всего, рабочий день.
   Дежурит за себя, а может кого подменяет. Раз нет мужика под боком... А
  может Алену там какой симпатичный больной ожидает? Завалит ее на кушетку...
  Эх, позвони я пораньше, может быть все по-другому вышло...
   "Вера". "Ты помнишь, как все начиналось, все было впервые и вновь..." Да,
  кроме новизны в первые две недели нашего романа, больше ничего и не было.
  Вера оказалась невозможно банальной во всех своих умственно-физиологических
  проявлениях. Но на безрыбье и лягушка - рыба...
   Набираю номер. Занято... Снова занято... С кем это она так долго с утра
  болтает... Занято... Занято... А может просто телефонная трубка снята, чтоб
  никто не мешал, если она с кем-нибудь чем-нибудь в данный момент занимается?
   "Галя". "У ней такая маленькая грудь, и губы алые как маки..." Два года
  уже не звонил. С лишним. Это, наверное, слишком. Кто там у нас следующий?
   "Женя"... "Я пью, а мне мало..." Да, может пару бутылок шампанского
  оприходовать. Но даже и после такого возлияния