, да к тому же ей запретили класть
  ногу на ногу или сжимать колени. И поскольку прямо перед ней на стене
  висело огромное, от самого пола до потолка, зеркало, она всякий раз,
  поднимая глаза, видела свое отражение и свою возбуждающую позу.
  
  Женщины на славу потрудились над ней: легкие тени на веках, ярко
  накрашенный рот, розовые соски и слегка подрумяненные губы влагалища,
  благоухание духов. Они привели ее в комнату, где стояло большое
  трехстворчатое зеркало, в котором она смогла рассмотреть себя со всех
  сторон. Ее усадили на стоявший перед зеркалом пуф и велели ждать. Чего
  ждать, О. не знала. На пуф было наброшено покрывало из черного мягкого
  меха, слегка колкого. Ковер на полу тоже был черным. Стены -- оббиты
  ярко-красным атласом. На ноги ей надели красные туфли без задников. В
  комнате оказалось большое окно, выходившее в тенистый и показавшийся ей
  таинственным сад. Дождь кончился и сквозь стремительно несущиеся по небу
  облака иногда проглядывал желтый диск луны.
  
  Как долго просидела в этом красном будуаре О. и была ли она там совсем
  одна, или кто-то наблюдал за ней, приникнув к потайному отверстию в стене,
  она не знала. Когда женщины вернулись -- одна несла в руке
  корзину, другая держала портновский метр -- их сопровождал мужчина, одетый
  в длинный фиолетовый, распахивающийся при ходьбе халат с очень широкими,
  суживающимися