удалось обнаружить следы
  былого величия царицы.
   А здорово все-таки, когда тебя вспоминают спустя тридцать пять веков
  после смерти! "В любом случае,- подумалось Гвидо,- пусть лучше
  сомневаются, жил ли ты на самом деле, чем совсем забудут! Интересно,
  удастся ли мне так долго издеваться над смертью и водить ее за нос? Моя
  жизнь запрограммирована в компьютерах, но знают ли эти электронные
  архивариусы, как законсервировать особенности моего имени, такого
  короткого и такого распространенного, на три с половиной тысячи лет?"
   ...Обнаженная рабыня склонилась перед могущественной повелительницей.
  У нее в руках яшмовый кубок, из которого невольница должна пригубить,
  прежде чем передать напиток госпоже. Она обязана также погрузить в
  жидкость свои малиновые соски. Властительница Верхнего и Нижнего Египта
  молча посмотрела на нежное лоно рабыни и коснулась ее колена...
   ...Колено стюардессы, склонившейся над Гвидо с бокалом шампанского и
  закусками, плотно прижалось к его бедру. Колоннам ее бедер явно было
  тесно в узкой фиолетовой юбке. Широко открытые глаза рассеянно смотрели
  вдаль, не выдавая ни чувств, ни желаний - взгляд античного виночерпия.
   Гвидо пригубил шампанского и откинул голову на мягкое изголовье.
  Перед его мысленным взором то появлялись, то снова исчезали смутные
  образы женщин, существующие как бы вне времени и пространства,
  распадающиеся