идно, как он сильно волнуется.
   Дрожь, которая начала охватывать А Цата при первых же словах клятвы
  монахов, била его все больше.
   Двое послушников вышли из кельи.
   Юн Сп поднес кинжал к губам А Цата. Заплетающимся языком тот произнес
  нужные слова. Затем лезвие уперлось ему в грудь..
   -- Пусть сердце мое пронзит... -- начал А Цат и осекся.
   Глаза его расширились. В келью внесли Лу Чжэна, которого А Цат видел
  лежащим у стены и считал мертвым. -- Да! Пусть твое подлое сердце пронзит
  острый металл! -- Вскричал Юн Си и вонзил кинжал в грудь предателя.
   А Цат конвульсивно дернул руками, прижав их к сердцу, сделал несколько
  нетвердых шагов по направлению к двери. Юн Си и остальные монахи молча
  наблюдали за ним. А Цат покачнулся и рухнул на пол.
   -- Святой отец был слишком добр, -- глухо произнес Юн Си, с ненавистью
  глядя на бездыханное тело. Он чтил заветы Совершенномудрого. Но ведь
  Совершенномудрый не знал, что среди людей будут жить ублюдки с душою крысы.
   Он немного помолчал и обратился к присутствующим:
   -- Братья! Я призываю вас принять клятву крови в знак верности друг
  другу и нашему священному союзу Неба, Земли и Человека.
   Юн Си кинжалом сделал надрез на левой стороне груди, под сердцем. Под
  капающую из раны кровь он подставил фарфоровую пиалу, затем протянул ее
  собратьям. Те последовали его примеру. Когда капли крови последнего из
  монахов упали в сосуд, Юн Си взял его и отпил