издергался, все ждал: вот вбегу по звонку, а иноятовский
  зять на ковре ползает, слюни распустив, детей просит пожалеть...
   Помощник, каким-то чутьем угадав желание хо­зяина, наливает бокал еще
  раз до краев, хотя оши­бись -- умоешься коньяком, да еще отматерит, ска­жет
  злобно: спаиваешь?
   Анвар Абидович второй бокал пьет уже не то­ропясь, смакуя, -- в
  чем-чем, а в коньяке он пони­мает толк и всякую дрянь не принимает, помнит о
  здоровье. Наверное, ему надоедает смотреть снизу вверх, и он приглашает
  помощника присесть рядом, приготовив и себе небольшую рюмку.
   "Значит, понесло шефа на философию", -- думает помощник тоскливо.
   -- Слез Махмудова сегодня не удалось увидеть ни тебе, ни мне. Крепкий
  мужик, побольше бы таких, а то уже неинтересно работать: не успеешь
  прикрикнуть -- тут же в штаны наложат, дышать в кабинете нечем.
   Осмелев после выпитого, помощник вставляет свое:
   -- Зачем мучились, изводили себя? Оформим дело, и концы в воду: и судья
  подходящий есть, и прокурор на примете, только и ждет, как бы вам угодить, а
  материалов у меня на всех припасено с десяток, на выбор, -- и, довольный,
  громко смеется, обнажая полный рот крупных золотых зубов.
   -- Если бы я жил твоим умом, Юсуф, давно бы сам в тюрьме сидел, --
  говорит мирно хозяин кабинета и поднимается.
   Помощник торопливо подает туфли, и, пока лов­ко завязывает хозяину
  шнурки, Анвар Абидович тер­пеливо объясняет ему:
   -- Если всех толковых пересажаем, кто же ра­ботать будет, область в
  передовые