ала она.
   Мелодично звенел дверной колокольчик, фрау Марта расплывалась в любезной
  улыбке. Карл слышал приторное мяуканье:
   - Гуттен морген... данке шен... фидерзейн... чуз-чуз-чуз... Так вот,
  сынок, умники всегда плохо кончают, - продолжала она уже другим, несладким
  голосом, когда за очередным покупателем закрывалась дверь. - Ты знаешь,
  дедушка Фриц работал в абвере. Он был разведчиком. А разведчику приходится
  слишком уж усердно шевелить мозгами.
   Карл молчал. Он понимал: спорить с матерью бесполезно. Он-то знал, что
  дедушка Фриц был единственным нормальным среди всех них. Думать как они,
  жить как они - разве это не сумасшествие? Каждый день свиные туши, мерный
  стук топорика, жужжание мясорубки, чинный ужин, сериал по телевизору.
  Разговоры о делах в лавке, о ценах на говядину. Это они все слабоумные, а
  дедушка Фриц нормальный.
   Из больницы дедушку перевели в интернат. Карл каждую субботу ездил в
  Потсдам. Интернат был хороший старик жил в маленькой чистенькой отдельной
  комнатке. Карл привозил деду баночки с паштетами, мягкую вареную колбасу,
  фруктовое пюре. Все это готовила и аккуратно заворачивала в яркие бумажки
  фрау Марта.
   Когда Карлу исполнилось двенадцать, дедушка Фриц умер. На старинном
  лютеранском кладбище пухлый улыбчивый патер прочитал короткую молитву,
  специальный кладбищенский экскаватор быстро аккуратно засыпал гроб твердыми
  комьями желтоватой глинистой берлинской земли.
   Было