оликами были закрыты, заперты, запечатаны
  специальными печатями. Стальные бронированные двери захлопнулись.
   Руководитель лаборатории Натан Бренер, невысокий, полноватый, с
  непропорционально крупной головой, которая казалась еще больше из-за пышной
  седой шевелюры, сидел в своем кабинете, пил чай и никуда не спешил. Вопреки
  священной традиции он собирался сегодня еще поработать. Есть вещи, ради
  которых можно нарушить шабат. Штаммы живой культуры, полученные в результате
  скрещения сибирской язвы с североамериканским бластомикозом, размножаются
  даже в шабат. Именно сегодня, по всем расчетам, подопытный кролик Карл,
  зараженный супервирусом, а затем получивший несколько инъекций специального
  антибиотика, должен был либо выздороветь, либо издохнуть.
   Особенность исследований Бренера состояла в том, что он создавал не
  только смертоносные бактерии и яды, но пытался сразу разработать антибиотики
  и противоядия к ним. Если, к примеру, при использовании биологического
  оружия случайно заразится кто-то, кроме противника, должен быть шанс спасти,
  вылечить. Точно так же и с ядами. Чем проще и быстрее проникает он в
  организм жертвы, тем опасней для того, кто его использует.
   Натан Бренер взглянул на часы. Старые верные механические часы фирмы
  "Полет". Им двадцать лет. Он купил их в ГУМе, когда уезжал из России. Сейчас
  они показывали четыре. Начало шабата. В крошечном окошке на циферблате
  календарик. Оказывается,