ось, что гость пьян, ноздри его затрепетали,
  профессионально принюхиваясь. Но пахло только хорошим одеколоном. Льняной
  костюм был измят и несвеж, однако выглядел дорого, и ботинки не вызывали
  сомнений. Официант всегда сначала нюхал подозрительных посетителей, потом
  смотрел на обувь.
   - Мне надо сесть. Стул сломан, - произнес гость тяжелым отрывистым басом.
   - Вот, пожалуйста, присаживайтесь, - официант пододвинул ему другой стул
  и смахнул с белоснежной скатерти невидимые крошки. Гость уселся, задрал
  рукав и взглянул на хорошие швейцарские часы.
   Безусловно, посетитель был приличным человеком, но все-таки выглядел
  странно.
   Есть известная детская игра, когда один рисует голову, другой туловище,
  третий ноги, потом разворачивают листок и смотрят, что получилось. Человек в
  белом костюме состоял из таких, вслепую нарисованных частей. Голова его была
  слишком велика для хрупкой шеи, узкие худые плечи никак не соответствовали
  увесистой нижней части туловища, которая, в свою очередь, контрастировала с
  журавлиными ногами и широкими плоскими ступнями сорок пятого размера.
  Светло-желтые волосы, несмотря на тонкость и мягкость, упрямо торчали в
  разные стороны, как перышки мокрого цыпленка. Круглое лицо, украшенное
  маленьким упругим носиком и большими, выпуклыми шоколадными глазами,
  сохранило детские пропорции, и если бы не тяжелый, почти стариковский бас,
  можно было бы принять его за нездорового сонного подростка.
   Тени дрожащих липовых