сь над тобой. Пожалуйста, давай прекратим этот разговор. Ты слабый,
  глубоко несчастный человек, я уже сказала, мне тебя очень жаль. Прости, мне
  пора. - Она поднялась и, взглянув на него сверху вниз, тихо добавила: - Тебе
  лечиться надо, ты очень плохо выглядишь. Все, до свидания.
   - Подожди, - он поймал ее руку и потянул так резко, что она чуть не
  упала, - сядь, ты ничего не объяснила, и главное, ты не объяснила, почему я
  не могу прийти?
   - Потому, что это мой дом и я не хочу тебя там видеть. Если ты явишься, я
  просто не открою дверь.
   - Господи, ну почему? - простонал он.
   - А тебе не приходит в голову, что мне очень больно видеть тебя в своем
  доме? Да, ты ничего не сделал. Однако твое бездействие было хуже
  преступления. Даже статья такая есть в Уголовном кодексе: оставление в
  беспомощном состоянии. Я знаю, ты был еще беспомощней, чем Ольга, но ее нет,
  а ты жив. Не приходи, очень тебя прошу.
   - Значит, я виноват, что жив? Ну, прости, эту вину я искуплю. Не сейчас,
  конечно. Дай мне срок еще лет двадцать или тридцать. Хорошо?
   - Перестань, - устало вздохнула Лиля, - хотя бы сейчас не юродствуй.
   Он открыл рот, помотал головой, привстал, опершись на стол, выпуклые
  карие глаза вспыхнули, что-то должно было сорваться с языка важное, резкое,
  но не сорвалось. Глаза угасли, медленно, как свет в кинотеатре.
   - Возьми подарок, - буркнул он и достал из кармана маленький красный
  футляр, - здесь сережки золотые, она ведь любит всякие побрякушки.