себя?
   - Ноги... - выдохнул он.
   - Не выдумывай, тебе еще не больно, - девушка покачала головой и сделала
  строгое лицо.
   - Нет, - согласился он, - не больно.
   - Тогда в чем дело?
   - Они есть?
   - А как же! - Опять улыбка, во весь рот, мелкие ярко-белые зубки. -
  Интракортикальная трансплантация, по методике доктора Аванесова.
   Звучало неясно, но красиво и убедительно.
   До него вдруг дошло, что он и правда жив. Он глубоко, жадно втянул
  ноздрями воздух, Пахло марганцовкой и туалетным мылом. Все было странно и
  ново, даже собственное дыхание. Тело обретало вес, набухало тяжестью, и
  где-то в самой глубине, в костном мозге, пробуждалась боль, весело
  потрескивала, пускала острые искры, играла, дразнила, прикидывалась
  несерьезной, слабенькой и вполне терпимой.
   Он знал наизусть все ее фокусы. Боль жила в ногах, доползала до середины
  туловища и слабела. Дальше начиналась для нее чужая территория. Дальше все в
  нем было цело.
   Каталка остановилась. Белый коридор кончился ярко освещенным тупиком.
   Глаза устали от света, веки отяжелели, потолок качнулся и поплыл вверх.
  Сергей услышал новые голоса уже издали, хотя понимал, что говорят совсем
  близко, и чувствовал, как его перекладывают с каталки на койку. Он попытался
  шевельнуться, поднять руку, но тело все еще не слушалось.
   - Да не дергайся ты, мне надо капельницу поставить, - произнес знакомый
  женский голос у самого уха, - ты в госпитале, в