очень тяжелой форме. Температура тридцать восемь и пять.
   Он продиктовал Кате телефон своей мамы и попросил позвонить в Москву. В
  ответ она молча кивнула. А когда он спросил на следующий день, позвонила ли,
  она, не глядя ему в глаза, ответила, что пыталась, но там никто не подходит.
   - Тогда отправь телеграмму. Я продиктую адрес.
   - Какие телеграммы, Бог с тобой! Здесь лее кругом. - Она покраснела, и
  лицо ее сморщилось в мучительно-фальшивой улыбке. - Ближайшее почтовое
  отделение в Талдоме, в пятидесяти километрах.
   - Совсем не умеешь врать, - прошептал он еле слышно.
   - Что? - вспыхнула Катя.
   - Ничего... В пятидесяти километрах, говоришь? Но ведь не пустыня.
   - Не пустыня. Секретный объект, - Катя надулась и отвернулась.
   - Ладно, не обижайся. Я понял. Но ты не живешь здесь круглый год, хоть
  иногда ездишь в Талдом, и в Москву.
   - Только в отпуск. Сейчас февраль, а отпуск у меня в августе.
   - Катюша, ну помоги мне, пожалуйста, у тебя ведь тоже мама есть. - Он
  попытался взять ее за руку, но она резко поднялась и вышла.
   А через десять минут явился Аваиесов, ни слова не говоря осмотрел его
  ноги, йотом поднял пижамную куртку, стал слушать, долго сосредоточенно водил
  холодным фонендоскопом по груди, хмурился, бормотал себе под нос: "Хорошо,
  хорошо". Снял фонендоскоп, поправил одеяло и сердито произнес:
   - Зачем к девчонке с дурацкими вопросами пристаешь? Не может она твоей
  маме позвонить. Не имеет права,