е ждали от него если не утешения, то хотя бы внятных комментариев,
  однако он продолжал крутить свою ручку и, казалось, вовсе не замечал
  тревожного нетерпения присутствующих. Владимир Марленович привязывался к
  некоторым мелким вещицам настолько, что, если они портились и терялись, он
  чувствовал почти физическую боль, как будто галстучная булавка, запонки,
  ручка, зажигалка, чашка и прочие мелочи были частями его тела. Конечно,
  такому солидному человеку глупо огорчаться оттого, что почернел серебряный
  корпус его любимого "Паркера". Но он вдруг вспомнил, каким черным стал его
  любимый серебряный подстаканник, который он брал в руки утром и вечером,
  когда пил чай дома. Ему впервые пришло в голову, что серебро, соприкасаясь с
  его кожей, чернело и теряло блеск. Но этого мало. Золото нательного креста и
  обручального кольца приобрело тусклый красноватый оттенок, хотя золото в
  принципе не окисляется. Под кольцом на пальце образовалась несмываемая
  черная полоса. Ладони его, всегда сухие и теплые, в последнее время стали
  ледяными и влажными, и даже появилась неприятная привычка украдкой вытирать
  их о брюки. Ему казалось, что изменились структура его кожи, запах тела,
  вкус во рту.
   Прислушиваясь к себе, он не обнаруживал ничего тревожного. Он,
  безусловно, был здоров. Это подтверждали и результаты анализов, и
  специальные компьютерные исследования, которые он не поленился пройти.
  Правда,