жениями.
  
  ***
  
   Отправляясь наконец домой, Юлия Николаевна Тихорецкая заметила у своего
  кабинета в кресле одинокую фигурку. В коридоре был полумрак, и она не сразу
  узнала сегодняшнюю изуродованную певицу. Анжела дремала, положив на высокий
  подлокотник голову, замотанную черным платком.
   - Почему ты не едешь домой? - спросила Юлия Николаевна.
   Девушка сильно вздрогнула, поспешным и уже привычным движением надела
  огромные темные очки.
   - За мной должен был заехать Гена, мой продюсер, но он исчез. Телефон его
  отключен, а денег на такси у меня нет, даже на метро нет. Гена меня привез и
  должен был забрать.
   - Далеко живешь?
   - На Вернадского.
   - Ладно, пойдем, отвезу тебя домой.
   - Спасибо. - Анжела встала и вяло поплелась за Юлией Николаевной вниз по
  лестнице.
   Когда они оказались в ярко освещенном холле, Юля взглянула на карикатурно
  трагический профиль в огромном зеркале. Платок и очки многое скрывали, но
  уродство все равно бросалось в глаза, и Юля с раздражением подумала, что
  погорячилась. Вряд ли удастся вернуть Анжеле прежний облик. Это будет маска,
  пусти даже идеально правильная, но неживая. Девочка как будто прочитала ее
  мысли.
   - Я никогда больше не стану нормальной? - спросила она монотонным хриплым
  шепотом.
   - Ты будешь очень красивой.
   - Ни-фи-га... - ока помотала головой и оттянула платок у шеи, словно он
  душил ее, - я не верю.
   - Веришь, - жестко сказала Юлия Николаевна, - во всяком случае,