реанимации.
   - Что со мной было?
   - Что было, то прошло. Теперь все нормально.
   - Расскажи, - попросил он, едва ворочая языком, - как я сюда попал? Что
  за госпиталь?
   - Ну ладно. - Она присела на стул рядом с койкой. - Разговаривать тебе
  пока нельзя, но слушать можно. Я буду говорить, а ты постарайся заснуть.
   Хорошо?
   Он прикрыл глаза, соглашаясь.
   - Ты был в коме, перенес тяжелую операцию. Самое страшное позади. Ты
  должен радоваться, как младенец. Тебя собрали по частям, тебя, можно
  сказать, со стенок соскребли. О том, что удастся сохранить тебе ноги, речи
  вообще сначала не шло. Некоторые сомневались, сумеешь ли ты выйти из комы.
  Кстати, ты очень странно в нее ушел. Тебя уже готовили к ампутации, а ты
  шлеп - и отключился, гуд бай, ребята. Конечно, в таком состоянии нельзя было
  оперировать. Устроили консилиум. И тут явился его величество доктор
  Аванесов.
   Он явился из отпуска, веселый, загорелый, осмотрел тебя и говорит: зачем
  резать? Новые ведь не вырастут. Знаешь, каким образом ты выразил свое
  согласие с Гамлетом Рубеновичем? Ты вышел из комы.
   Она говорила все тише, все мягче. Речь ее опять стала похожа на
  ангельскую песню. Он знал, что жив и ноги ему не отрезали. Остальное пока не
  важно.
   Впервые за многие месяцы майор Логинов заснул спокойно.
  
  ***
  
   Дождливой мартовской ночью на балкон четвертого этажа высокого кирпичного
  дома на окраине Москвы вышел совершенно голый