Буду терпеть, - повторил он и закрыл глаза.
   - Ладно, - вздохнул Аванесов, - что я тебя уговариваю? Уже сегодня
  вечером сам попросишь обезболивающее.
   Он не попросил ни сегодня, ни завтра. Он привык к боли и даже подружился
  с ней. Боль была честней и надежней, чем сладкий искусственный сон.
  
  Глава 4
  
   - Рубенчик, прости меня, - шептала Галя Качерян, надраивая и без того
  белоснежную плиту, - ты же знаешь, как я тебя люблю, никто, кроме тебя, мне
  не нужен. Ты улетел, я осталась одна и заболела. Стасик просто заехал
  навестить меня, привез лекарства, немного выпил, не мог сесть за руль, и я
  уложила его в Андрюшиной комнате. Ничего не было, совершенно ничего, он мне
  как брат, мы выросли вместе. Представь, если бы я тебя стала ревновать к
  Карине. Смешно, в самом деле!
   Вспомнив о сестре мужа, которая ее не любила, Галочка расстроилась еще
  больше. День она провела в слезах и метаниях по квартире, пыталась заняться
  домашними делами, но все валилось из рук. Вечером позвонил муж ив
  Петербурга, сообщил, что должен задержаться еще на пару дней. Галя
  пожаловалась ему на простуду, сказала, что очень соскучилась. Разговаривая с
  ним, она так сильно дрожала, словно у нее и в самом деле поднялась
  температура.
   Ночью ей снились кошмары. Рубен в красной рубахе с закатанными рукавами
  держал за волосы окровавленную голову Стаса и скалил белые зубы. Утром Галя
  позвонила подруге Марине. Она больше не