ем в голосе закричал на ухо
  Сизову прапорщик Татарник, двухметровый гигант, личный адъютант и любимец
  Сазонтьева. -- Это командир, точно говорю!
   А взрывы все не прекращались, на головы Сизова и его людей летела
  штукатурка и куски позолоченной лепнины. Наконец от входа громыхнул знакомый
  густой бас:
   -- Ну что вы тут вошкаетесь! Гранатомет мне!
   -- Все-таки прорвался! -- с явным обожанием сказал Татарник.
   Сибиряк действительно прорвался, но из двадцати человек его группы в
  живых осталось только пятеро. Пока Сазонтьев заряжал тяжелый РПГ, Сизов
  успел спросить его:
   -- Как там, снаружи?
   -- С полчаса продержимся.
   Батальон Сазонтьева составил основу ударной группы. Две роты держали
  оборону вокруг Кремля. Эти парни прошли с Сибиряком все горячие точки страны
  и верили в своего капитана как в бога.
   Тем временем Сазонтьев тщательно прицелился и нажал на спуск. Взрывам
  выбило тяжелую, трехметровую дверь. Огонь на несколько секунд захлебнулся,
  но снова встретил рванувшихся вперед солдат. Атакующие откатились, оставив
  еще два тела на лестнице. Скрипнув зубами, Сазонтьев подхватил с пола
  громоздкий станковый гранатомет АГС и, держа его на весу, как обычный ручной
  пулемет, двинулся вперед. Он шел словно заговоренный, на нем не было ни
  каски, ни бронежилета, пули свистели рядом, одна из них сорвала с плеча
  погон, но капитан продвигался вперед, на ходу стреляя из гранатомета.
  Казалось, что он не целится, но