популярными людьми в стране стали
  военные.
   Для наведения порядка из Москвы на Дальний Восток был направлен
  Сазонтьев. Уже два месяца он отчаянными усилиями пытался вернуть флоту и
  армии боеспособность. Первым делом он ввел во всем обширном районе до
  Иркутска военное положение. Теперь все: транспорт, связь, заводы --
  подчинялось только ему, все работало на войну, и почти все эшелоны шли на
  восток.
   Флот каждый день проводил стрельбы, репетиции высадки десанта, во
  Владивосток стягивались все более или менее боеспособные части. Но трудно
  исправить за два месяца то, что уничтожалось годами. Не хватало авианесущих
  крейсеров, эсминцев, кораблей слежения, бездарно или преступно проданных в
  свое время за гроши. Лишь несколько дизельных подводных лодок сумели выйти в
  море, у остальных оказался исчерпан ресурс аккумуляторных батарей. Оказались
  разграбленными даже неприкосновенные, на случай войны, запасы топлива и
  продовольствия. Запылали склады и нефтебазы. Это не были диверсии японской
  агентуры. Так воры в погонах пытались замести следы. Но Сазонтьев быстро
  положил этой практике конец. Он лично расстрелял начальника сгоревшей
  нефтебазы и начальника тыла округа. Стоя над телами расстрелянных с
  пистолетом в руке, Сибиряк сказал фразу, быстро облетевшую всю Россию:
   -- Если кто еще допустит у себя что-то подобное, пусть лучше сам пустит
  себе пулю в лоб.
   Идзуми знал, что он выиграет. За его спиной