самодеятельность. А отвлек меня от этой задумки телефонный
  звонок. Трубку я подняла не сразу, сначала убедилась, что это не слуховая
  галлюцинация.
   - Слушаю, - дохнула я в мембрану.
   - Привет, Капитолина! - бодро отозвалась трубка незнакомым мужским
  баритоном.
   - Кто это? - растерянно пробормотала я.
   - Некий Вениамин Литвинец! - представился бодрый баритон. - Надеюсь,
  помнишь еще такого?
   Фамилия показалась мне знакомой, но добрая минута на размышления у меня
  все-таки ушла. Литвинец, Литвинец... О Господи!
   - Венька, ты, что ли? - уточнила я.
   - Вспомнила наконец-то! - обрадовался баритон. - А я знал, что ты меня не
  забыла!
   Надо же, какой незабываемый! Лично я подивилась, как много у меня в
  голове ненужной информации, которую по-хорошему давно следовало бы стереть
  из памяти, не потому что она какая-то там особенно неприятная, просто зачем
  хранить в сознании лишнее?
   Ладно, поговорим о Веньке. Сейчас ему, если я не ошибаюсь, лет тридцать
  пять или около того, а познакомились мы с ним, когда вместе начинали
  журналистскую карьеру на местном радио. Венька был маленьким, круглым
  типчиком с блудливыми глазками, жутко падким до женского пола.
  Представительницы последнего, правда, не спешили отвечать ему взаимностью, а
  потому его всегдашняя озабоченность не имела естественного выхода. Дошло до
  того, что он предпринял несколько отчаянных попыток утолить свою
  непреходящую страсть не с кем-нибудь,