аведенного в буржуазных семьях, привычек тех людей, которых она называла,
  как и ее любовники, "обожравшиеся".
   Иллюминатор и Горелка тем временем уловили мысль Тулуш.
   Пока дамы обсуждали сыр, двое громил встревоженно переглядывались.
   - Слыхал, Горелка, мамаша говорила о префектуре?
   - Да уж, старина! У меня весь аппетит перебило!
   Красавчик встал. Опираясь на плечо Тулуш, он наклонился к ее уху:
   - Что, по-твоему, сыр воняет? Если такой хозяин, как Вержю, не впускает
  клиентов вроде нас, это что-то означает... Каков из себя тип со второго
  этажа? Ты его видела?
   - Нет, - ответила Тулуш, - я только заметила, как он промелькнул.
   - А он тебя разглядел?
   - Тогда нет, только сейчас.
   Красавчик вскочил:
   - Как, сейчас? Да что ты мелешь!
   - Я хочу сказать, что за нами следят...
   Тулуш говорила сквозь зубы, не повышая голоса, чем возбудила
  любопытство Бузотера.
   - Ничего себе дела, - сказал бродяга, - тут собираются наставить мне
  рога перед самой свадьбой. Красавчик, может, хватит похабничать перед моей
  суженой?
   Бузотер хотел было помешать разговору, но тут Красавчик наградил его
  увесистым тумаком.
   - Ты, заткнись, - прорычал громила, - не суйся, куда тебя не просят.
   И Красавчик позвал:
   - Иллюминатор! Горелка! Слыхали, что мать напела? Наверху сидят
  фараоны...
   Иллюминатор и Горелка отлично расслышали сказанное