ред руку с прутом,
  начал прощупывать снег. Вскоре он нашел уплотнение, которое непременно
  образуется на краю выхода, когда снежный червь высовывает из лаза головную
  часть своего огромного туловища, чтобы сделать глоток воздуха. Упершись
  руками, Марсал переместился вперед еще на полметра и снова ткнул прутом.
  Теперь стальной прут легко, не встретив никакого сопротивления, ушел под
  снег. Марсал подвигал прутом из стороны в сторону, и все, что намело за ночь
  поверх входа в лаз, осыпалось вниз. Марсал сел на краю воронки, свесив ноги,
  и скинул со спины мешок. Теперь ему нужны были не плетеные снегоступы, а
  металлические кошки, без которых нечего и соваться в лаз снежного червя. Во
  время движения червь не разрывал снег, а плотно утрамбовывал его. При этом
  снег еще и частично плавился, после чего внутренние поверхности лаза
  покрывались толстой коркой блестящего словно стекло, но несравнимо более
  прочного льда.
   Привязав к ногам металлические скобы с выступающими шипами, Марсал вбил в
  обледеневший вал на краю воронки пластиковый колышек с веревкой по всей
  длине которой через каждые двадцать сантиметров были завязаны узлы. Дернув
  пару раз, чтобы убедиться, что колышек не выскочит, Марсал бросил конец
  веревки вниз, накинул на плечи опустевший мешок и, упираясь закрепленными на
  ногах кошками в гладкую ледяную стенку, начал спускаться вниз.
   Татаун, обучая Марсала, постоянно твердил, что, когда имеешь дело