чно, в какую сторону идти. Червя поблизости не было, а
  значит, единственной опасностью, которая ему угрожала, была возможность
  заблудиться в лабиринте ходов, если они начнут раздваиваться, пересекаясь с
  ходами, прорытыми другими червями.
   Марсал пошел налево. Просто потому, что туда указывал конец упавшей на
  ледяной пол веревки.
   Лаз имел почти круглое сечение. Червь, прорывший его, отличался изрядными
  размерами: идя по центру прохода, не нужно было даже голову пригибать. При
  каждом шаге Марсал старательно ступал на носок, вгоняя шипы кошек в гладкую,
  словно отполированную поверхность льда.
   Чем дальше от выхода отходил Марсал, тем темнее становилось в лазе. Когда
  темнота сгустилась настолько, что стены стали едва различимы, Марсал достал
  из внутреннего кармана дохи светящийся цилиндр. Это был еще один из тех
  драгоценных предметов, без которых выжить в мире вечных снегов невозможно.
  Каждый раз, возвращаясь в хибару, Марсал прятал светящийся цилиндр, кошки,
  стальной прут и небольшой охотничий нож в тайнике, который "снежным волкам"
  пока еще не удалось отыскать.
   Ударив пару раз светящимся цилиндром о ладонь, Марсал поднял его над
  головой. Стены лаза озарились странным, чуть зеленоватым, холодным светом,
  отблески которого скользили по гладкой ледяной поверхности, преломляясь в
  небольших трещинах, дробясь и рассыпаясь сотнями искр на полу в тех местах,
  где Марсал оставил глубокие выбоины. Природу этого удивительного