увидит меня, то тут же скроется.
   Я бы хотел только узнать, где она живет и чем занимается.
   Казалось, он говорил честно и убедительно, но я прекрасно знал, что такое впечатление создается всегда, когда человек хочет скрыть правду. В подобной игре обычно нелегко заметить тот момент, когда люди решают утаить свои истинные намерения. Сейчас же я не стал утруждать себя этим.
   - Где вы остановились? - поинтересовался я.
   - В отеле "Браун".
   - Ив какую, по-вашему, беду попала эта девушка?
   Он пожал своими массивными плечами:
   - Бог его знает. Она молодая, своенравная, предприимчивая, с большой жаждой жизни. Она считает, что может справиться со всем сама. Мы тоже так думали в ее возрасте. Я только хотел бы посмотреть, как она живет. А затем уж принять решение. Ее можно отправить обратно в Германию, прервав ее контракт, или нет?
   Я пожал своими, не такими уж массивными плечами, сделав намеренно преувеличенное движение:
   - Подготовительная работа будет стоить вам сто фунтов, не считая дополнительных расходов. Деньги вперед. Эта работа займет много времени. В случае неудачи я возвращаю половину гонорара, но не накладные расходы.
   Разговор о деньгах, как правило, сразу выявлял, кто есть кто.
   Не колеблясь, Стебелсон достал бумажник с золотыми уголками, такой толстый, словно он был на восьмом месяце беременности, и отсчитал двадцать пятифунтовых банкнотов, а затем, возможно, чтобы показать, что разгадал мою уловку, сказал:
   - Моя просьба не содержит в себе ничего незаконного.
   - Кто рекомендовал вам меня?
   Стебелсон замялся, но не сделал ни малейшей попытки скрыть это. Его крупное детское лицо конвульсивно дернулось (я решил, что он просто так улыбается), и он сказал:
   - Я работаю в очень крупной международной компании.
   Председатель компании знает о том, что я беспокоюсь за эту девушку. Он