казал мне о вас. Не то чтобы он вас знает. Но у него есть друг по имени Мэнстон, который сказал ему, что вы лучший частный детектив в Лондоне.
   Я и глазом не моргнул. Когда Стебелсон пусть даже отдаленно, но упомянул о Мэнстоне, я понял, что не переборщил с оплатой.
   Я вышел вместе с ним в приемную и велел Уилкинс проводить его.
   Может быть, Мэнстон действительно рекомендовал меня. Но мне это было непонятно. Я работал с ним всего несколько раз, но ни одно из наших совместных дел нельзя было предать огласке.
   Поэтому, чтобы убедиться, что это, в конце концов, простейшее задание, я позвонил своему знакомому в Скотленд-Ярд и назвал ему имена Кэтрин Саксманн и Ганса Стебелсона. За редкими исключениями, я всегда стараюсь ладить с этими ребятами, а в том случае, когда это не получается, по крайней мере делаю вид, что лажу с ними. Я звоню им или они звонят мне.
   Все по-дружески. Но стоит сделать лишь один шаг в сторону, чтобы убедиться в истинной сути дружеских отношений с законом. Вам нельзя выходить за рамки закона. Если вы переступите их, то можете оказаться в черной пропасти, где нет ни кораллов, ни анемонов, но где прячутся огромные акулы службы безопасности, которые никогда даже не слышали о дружеских отношениях. Некоторые из них обыскивают своих жен прежде, чем поцеловать их на ночь.
   Мой знакомый, услышав оба имени, сказал "нет". Было пять часов вечера.
   Через несколько минут я вышел из кабинета, но остановился в приемной. Уилкинс сидела у своей пишущей машинки и штопала отцовский носок.
   Я сказал:
   - Сейчас самый разгар сезона, поэтому я ставлю пять фунтов на то, что вы не сможете забронировать для меня комнату в "Альбионе" в Брайтоне, к тому же выходящую окнами на пристань.
   Она кивнула, поднесла носок ко рту и откусила конец нитки, чтобы вынуть из штопки иглу.
   - Позвоните мне домой.
   Я спустился