е могли вернуться. В конце
  концов канал окончился родничком. Салифанов взял лопату и стал ковырять
  землю.
  
  - Надо копать и искать море, - объяснил он. Я тоже начал копать, чувствуя,
  что делаю не то. Чем глубже мы зарывались, тем становилось жарче.
  
  - Центр Земли близко, - торжественно разъяснила Татьяна. Я начал
  задыхаться.
  
  - Мне жарко! - попытался закричать, но голос застрял в пересохшей глотке. -
  Сейчас будет тепловой удар, - отчетливо понял я и вынырнул из кошмара.
  
  Последнее ощущение сна прекрасно совпадало с окружающей действительностью.
  
  Жара была не менее сорока градусов. Одежда прилипла к потному телу, словно
  оно было вымазано клеем. Собственная кожа была противна до тошноты. Возле
  меня никого, даже спальники свернуты и упакованы в рюкзаки. Значит, все
  встали. Недалеко от воды, прислоненные друг к другу, стояли полтора десятка
  накачанных автомобильных камер, матово поблескивающих на солнце черными
  боками. Разбор вчерашнего поведения команды, естественно, отменялся.
  Праведное раздражение сменилось чувством неловкости. Когда они успели
  надуть камеры?! Непонятно! Я подошел к берегу и прямо в одежде бухнулся в
  канал. Вода сомкнулась надо мной, подхватила. Силы возвращались вместе с
  прохладой. Блаженство! Я всплыл на поверхность, огляделся. Пустынный
  пейзаж, кое-где чахлые