трибуне
  импозантного во всех отношениях Главу. - Ну ведь видел, точно! И точно не
  на трибуне. А где?"
  
  У Сан Саныча была абсолютная память на лица. Без нее он не мог бы служить в
  разведке, а тем более в розыске. Сыскарь, который тут же забывает
  покинувшего его кабинет посетителя, равен хирургу, который оставляет в
  каждой вскрытой им брюшной полости по одному предмету бытового обихода.
  Такого сыскаря из того кабинета надо гнать в три шеи...
  
  Кабинета...
  
  Точно, кабинета!
  
  Сан Саныч чуть не свалился со стула. Наверное бы; и свалился, если бы его с
  двух сторон не поджимали сидящие рядом ветераны.
  
  Он знал Главу администрации. Лично. Очень близко. И задолго до настоящего
  собрания. Этот нынешний Глава администрации сидел пред ним, не далее чем
  двадцать лет назад, по другую сторону казенного стола. Стоящего в кабинете
  следователя по особо важным делам. Тогда нынешний Глава был
  подследственным, как его, дай бог памяти... ну точно - Мокроусовым, сильно
  подозреваемым в очень мокром преступлении. (Наверное, потому и запомнилась
  фамилия, что была вполне созвучна статье обвинения.)
  
  Мокроусовым. А не Петровым, как его представил председатель собрания.
  Конечно, раздобревшим, постаревшим, но Мокроусовым! Вне всяких сомнений!
  
  Теперь Сан Саныч слушал докладчика с гораздо большим вниманием. Теперь он
  был ему интересен.
  
  Характерный