ветствовало действительности) и что он
  богат (а это действительности не соответствовало), что ему лет пятьдесят (и
  это было близко к истине) и что он одинок (а это было верно лишь наполовину:
  когда-то он разошелся с женой, где-то росли его дети, теперь уже подростки,
  и алименты на них перечислялись через один не совсем обычный банк в Сити).
   - Если хотите еще виски, - сказала стюардесса, - вам следует
  поторопиться. Через двадцать минут мы приземлимся в Лондоне.
   - Мне хватит.
   Он даже не взглянул на нее. Он смотрел в окно на серо-зеленые поля Кента.
   Фаули встретил его в аэропорту и повез в город.
   - Контролер просто взбесился из-за Карла, - сказал он, искоса поглядывая
  на Лимаса.
   Тот кивнул.
   - Как это произошло?
   - Его застрелили. Мундт достал его.
   - Насмерть?
   - Во всяком случае, сейчас он уже мертв. Хотелось бы надеяться. Все
  сорвалось в последний момент. Ему не следовало так жать на педали. Они ведь
  ничего не могли знать наверняка. Разведка прибыла на КПП, когда он уже
  прошел его. Они включили сирену, и часовой пристрелил его метрах в двадцати
  от линии. Упав, он еще шевелился, а потом затих.
   - Разнесчастный сукин сын.
   - Вот именно, - сказал Лимас.
   Фаули не любил Лимаса. Впрочем, узнай Лимас об этом, ему было бы
  наплевать. Фаули был из тех, кто состоит в клубах, носит дорогие галстуки,
  дорожит реноме спортсмена и делает карьеру в разведке, ведя служебную
  переписку.
   - Где