не мог разглядеть, слишком темно. Он просто догадался, - прошептал
  американец. - А как Мундт засек его?
   - Заткнитесь, - сказал Лимас, глядя в окно.
   Один из полицейских вышел из домика и направился к заграждению из мешков
  с песком в полуметре от белой демаркационной линии, разделявшей трассу,
  словно теннисную площадку. Другой подождал, пока напарник склонился к
  подзорной трубе, установленной за мешками, а затем опустил бинокль, снял с
  крючка возле двери черную каску и аккуратно водрузил ее на голову. Где-то
  наверху, над КПП, ожили прожекторы, заливая участок дороги театральными
  лучами света.
   Полицейский начал докладывать. Лимас знал наперед, что тот скажет.
   - Машина остановлена на первом контроле. Только один пассажир. Женщина.
  Препровождена к КПП для проверки документов.
   - Что он сказал? - спросил американец.
   Лимас молчал. Схватив запасной бинокль, он напряженно глядел в сторону
  восточногерманского КПП.
   - Мистер Лимас, это ваш человек? - снова затеребил его американец. - Я
  должен позвонить в агентство.
   - Погодите.
   - А где сейчас машина? Что там происходит?
   - Таможенный досмотр. Рутина, - отмахнулся Лимас.
   Он не отрывал глаз от машины. Двое полицейских стояли у дверцы водителя.
  Один проводил опрос, другой вроде бы просто дожидался. Третий возился с
  машиной. Он поднял капот, затем вернулся к водителю. Ему нужен был ключ. Он
  открыл багажник, заглянул внутрь, закрыл, вернул ключ и двинулся