искушение,
  которое одолевает человека, имеющего доступ к большим деньгам и знающего,
  что его дни в Цирке сочтены. И все сошлись на том, что, если Алек в самом
  деле решил погреть руки и попался, с ним покончено раз и навсегда: бюро по
  трудоустройству перестанет замечать его, а отдел кадров не выдаст
  характеристики или выдаст такую ледяную, что любого потенциального
  нанимателя бросит от нее в дрожь. Стоит только допустить промашку, отдел
  кадров никогда не позволит тебе забыть о ней и сам тоже не забудет. Если
  Алек и впрямь грабанул кассу, гнев отдела кадров будет преследовать его до
  могилы, причем они не возьмут на себя даже похоронные расходы.
   Недели две после исчезновения Лимаса кое-кто еще задумывался над тем, что
  с ним стало. Правда, его прежние друзья давно уже в душе расстались с ним.
  Он сделался довольно надоедливым брюзгой, вечно обрушивающим все новые
  обвинения на службу и ее руководство и особенно придиравшимся к
  "кавалеристам", которые, как он утверждал, превратили разведку в
  разновидность офицерского собрания. И никогда не упускал случая поиздеваться
  над американцами и их разведывательной службой. Казалось, он ненавидел их
  куда сильнее, чем восточногерманскую разведку, которую упоминал крайне
  редко. Лимас неоднократно намекал на то, что именно американцы виноваты в
  провале его агентуры, брань по их адресу стала его коньком, и худо
  приходилось тому, кто пытался