ам?
   - Тоже близко, - сказал Лимас. - До свидания.
   Он медленно побрел домой. Войдя, повернул выключатель. Никакого
  результата. Он попробовал включить свет в маленькой кухоньке, а затем
  электрокамин у кровати. У двери на коврике лежало письмо. Он вышел с ним под
  желтый свет лампы на лестничной площадке. Письмо было от электрокомпании, с
  сожалением извещавшей, что у них не было другого выхода, кроме как отключить
  свет, пока не будет оплачен просроченный счет на сумму в девять фунтов
  четыре шиллинга и восемь пенсов.
   Лимас стал врагом мисс Крейл, а она очень любила иметь врагов. Она рычала
  на него или вовсе не замечала, а стоило ему подойти к ней, начинала дрожать
  и оглядываться по сторонам в поисках то ли орудия обороны, то ли пути к
  бегству. Порой она поднимала визг по самому пустячному поводу, например,
  когда он повесил плащ на ее крючок, и трясясь, стояла перед ним добрых минут
  пять, пока Лиз, чтобы поддразнить ее, не окликнула Лимаса.
   Лимас потом подошел к ней и спросил:
   - В чем дело, мисс Крейл?
   - Ни в чем, - ответила она, бурно дыша и всхлипывая. - Абсолютно ни в
  чем.
   - Вот и ладно, - сказал он и вернулся к стеллажам, а она не могла
  успокоиться весь день и коротала время, драматическим шепотом разговаривая
  по телефону.
   - Жалуется матери, - объясняла Лиз. - Она на всех жалуется. На меня тоже.
   Мисс Крейл развила в себе столь сильную ненависть к Лимасу, что просто не
  могла общаться с ним.