, это так.
   Он покачал головой.
   - Мне жаль, Лиз, но ты ошибаешься. Я не люблю американцев и
  государственные школы. Я не люблю военные парады и людей, играющих в
  солдатики. - И без улыбки добавил: - А еще я не люблю разговоры о смысле
  жизни.
   - Но, Алек, тем самым ты говоришь, что...
   - И должен добавить, - перебил ее Лимас, - что не люблю людей, которые
  объясняют мне, что мнд следует думать.
   Она почувствовала, что он готов рассердиться, но ее уже понесло.
   - Это потому, что ты не хочешь задумываться, ты просто не решаешься! У
  тебя в душе какой-то яд, какая-то ненависть. Ты фанатик, Алек, я знаю, что
  ты фанатик, но не понимаю, в чем смысл твоего фанатизма. Ты фанатик, не
  желающий проповедовать свою веру, а такие люди всегда опасны. Ты похож на
  человека, принесшего обет отмщения... или чего-то в таком роде.
   Карие глаза смотрели на нее, не отрываясь. Когда он заговорил, ее
  испугала угроза, прозвучавшая в его голосе.
   - На твоем месте, - грубо отрезал он, - я бы не лез в чужие дела.
   И вдруг улыбнулся нахальной ирландской улыбкой. Так он еще не улыбался ни
  разу, и Лиз поняла, что он работает на обаяние.
   - А во что верит крошка Лиз?
   - Меня так просто не купишь, Алек, - отрезала она.
   Позже, тем же вечером, они снова вернулись к этой теме, причем разговор
  завел Лимас. Он спросил, религиозна ли она.
   - Ты меня неправильно понял, Алек, - ответила Лиз. - Совершенно
  неправильно.