- Что вы, Николай Порфирьевич! Я чувствую себя бодрым, как никогда! -
  попытался сострить Буряк, но, глянув в черные, как жерла стволов, зрачки
  Автархана, осекся побледнел так, что лицо его стало нехорошего серого цвета.
  Ходили слухи, что Автархан болен, что пора его менять... Что он живет
  понятиями прошлого, а это сейчас - как башку положить на рельсы, прямо перед
  поездом! Хе-хе! Как бы не так! Он играет! Он играет со всеми, как кошка с
  мышами... - Виноват! - добавил он.
   - Говори. Четко, связно, быстро.
   - Позавчера Ворон работал в "Юбилейном". Но это все, что я знаю.
   - Вчера он не пришел?
   - Нет. Хотя тусовка была хорошая. У меня там четыре бригады было,
  мальчики пощипали очень результативно.
   - Ты видел его позавчера?
   - Да, но мельком. Он не любит бригад и всегда один.
   - Дальше, дальше...
   - Ну... Он под технаря этого самого "Юбилейного" косил. В халате был. С
  сумкой. С такими электрики ходят.
   - Или сантехники?
   - Нет. Сантехники с чемоданами.
   - Где он работал?
   - В кулуарах.
   - И что он там мог искать?
   - А черт его знает! Честно?
   - Иначе нельзя.
   - У Ворона в последнее время в голове фонарь. Светит, но не греет.
   - Поясни.
   - Бывает, неделями пропадает, по слухам, лежит, в потолок смотрит. Я
  несколько раз предлагал ему к пацанам присоединиться, для них - наука, ему -
  напряг небольшой; отказывался. Что он себе думал - не знаю. Только улыбался
  так