на хлипкий шпингалет, перевел дух. Сердце стучало
  гулко и часто: будет смешно и глупо, если он потянул пустышку и все эти
  штучки - просто игра воображения. Закурил, перевел дух и только потом
  расстегнул рюкзачок, развязал. Увидел, как чуть-чуть подрагивают руки.
  Запустил их внутрь и выудил обычный целлофановый пакет. Всего восемь
  увесистых, вглухую запаянных пакетов из толстого целлофана, в каждом - белый
  порошок. Мужчина улыбнулся одними губами: в том, что это не мука, он был
  уверен точно.
   Ворон почувствовал, как колотится сердце и пот заливает глаза. Уходить, и
  немедленно!
   Автоматически он затолкал все обратно в рюкзачок, сам рюкзак уложил в
  свою объемистую сумку на самое дно: бросать его в каптерке - это как себе в
  суп плюнуть! Если рюкзачок найдут-таки здесь, то его очень скоро вычислят,
  выдернут и вывернут наизнанку. В прямом смысле.
   Сверху он уложил кусок дерюги, мотки проволоки, инструменты, стараясь,
  чтобы какой колюше-режущий инструмент не продрал ненароком рюкзачок. Хотя
  кожу продрать и непросто, береженого Бог бережет, а небереженого конвой
  стережет. А то и похуже.
   Теперь нужно было чисто уйти.
   Не торопясь, Коля выкурил половинку "Примы", вытащил из внутреннего
  кармана кургузого пиджачишка загодя припрятанную фляжку с водкой, сделал
  крохотный глоточек, прополоскал рот, чуть-чуть плеснул на пиджак. Загасил
  пальцами бычок, приклеил к нижней губе.