оль вернулась, теперь она пульсировала
  тяжкими ударами, и он понял, что не сможет достать эту девку. И еще... Еще
  он осознал, что горше и позорнее для себя ситуации и придумать бы не смог
  даже нарочно: девка-малолетка прострелила ему колено, похоже, сделала
  инвалидом, завладела оружием и сейчас допрашивает его, двадцатипятилетнего
  крутого парня... И он... Он отвечает на ее вопросы, потому что... Потому что
  боится. Ее, эту маленькую шлюху. Почему? Шалам понял: он привык, что за ним
  стоит сила, он привык работать в команде... А эта девка... за ней он
  чувствовал такую силу, которой не обладал никто, кого он знал. Даже босс.
   Алена повернула голову к Насте: - Уходим. Живо! Теперь тебе оставаться
  нельзя!
   - Алька... Это - ты? - наконец произнесла Настя, оправляясь от шока.
   - Ага. Крута, как поросячий хвост. Насть, это жизнь такая. А вообще-то я
  белая и пушистая.
   - Алька... У тебя глаза шальные. Совсем шальные. - Ошалеешь тут. Значит,
  так: берешь мелкаш, с ним управляться просто; стреляешь в любого, кто
  помешает! В любого! Ущучила?
   - Аленка... Я не смогу...
   - Зато я смогу!
   - А с этим что делать? - кивнула Настя на раненого.
   - С этим?.. - Аля прищурилась, скомандовала Шаламу: - В ванную ползком,
  падаль, живо!
   Раненый переполз через порог, Алена закрыла за ним дверь на щеколду,
  подумала, завалила дубовую вешалку и приперла, как оглоблей.
   - Так ненадежнее будет.
   - Он