столь уж давние времена
  воры сиживали подолгу и успевали прочесть всю классику. Теперь старик
  ударился в философию. К жизни он и всегда относился со странной
  отрешенностью: она была, казалось, ему совсем недорога, и, как бывает в
  таких случаях, судьба берегла его. Или рок?
   При усадьбе Автархана Малюта жил вроде как на пенсионе; молодые, гордые
  своей крутизной, относились к старику как к безобидному чудаку, осколку
  давно канувшего прошлого. Но Автархан знал: Малюта - это на крайний случай,
  на самый крайний. Его преданность ему, Автархану, была безграничной; в их
  мире он знал все и всех, и притом, если Автархану понадобится, старик выйдет
  на любого зверя и возьмет его. Не силой, так опытом. На куски изрубит и
  собакам скормит.
   Автархан поднялся к себе. Пацан принес кружку с чифирем. Почти сразу
  следом вошел Снегов. Не остывший от азарта, встревоженный.
   Мужчина понял его состояние, произнес спокойно: - Только не торопись.
  Люди не столько делают, сколько решают. Если решение неверное, все дела -
  псу под хвост. А нам этого нельзя. Мы никуда не торопимся. Рассказывай
  спокойно. Выпьешь?
   - Да.
   Снегов встал, подошел к бару, налил себе глоток "Курвуазье", вдохнул
  аромат, медленно, не торопясь выпил. Постоял, смакуя вкус, вернулся к столу.
   - Вот это французы умеют. - Закурил сигарету, выдохнул дым. - Я готов.
   - Излагай.
   - Рассказывать особо нечего. Въехали