ту от
  истлевшей до фильтра, глотнула из стоящей на полу большой бутылки, глубоко
  затянулась дымом...
   - Глебова, возьми трубку, это я, Настя! - прозвучало из динамика.
   Та только равнодушно глянула на аппарат и безучастно отвернулась к окну.
   - Алька, возьми трубку! Если не возьмешь, я не знаю, что я сделаю! Пойду
  к Кузьмичу, и мы выломаем дверь, возьми немедленно!
   Горькая полуулыбка мелькнула на губах девушки, она подняла трубку: -
  Да?..
   - Уф... Значит, жива...
   - А чего со мной сделается?..
   - Голос у тебя какой-то странный...
   - Уж какой есть.
   - Глебова, ты чего? С позавчера - ни слуху ни духу... Ведь договорились
  же! Я тебе уже обзвонилась. И в дверь вчера ломилась. Ты где была-то?
   - Дома, - меланхолично ответила девушка.
   - А что вообще с тобой случилось?
   - Ничего.
   - Ага, "ничего". А то я тебя не знаю. И голос хриплый. У тебя что,
  простуда?
   - По жизни.
   - Слушай, да ты напилась!
   - Да...
   - Что случилось, Алька?
   - Ни-че-го. Ровным счетом.
   - Ты одна?
   - Я всегда одна...
   - Я сейчас спущусь. Поняла?
   - Хм...
   - И не хмыкай! Если не откроешь - дойду до Кузьмича и сделаю как сказала!
  Выставлю дверь к чертовой бабушке! Поняла? Ты меня знаешь.
   Девушка положила трубку на рычаг. Снова взяла бутылку и основательно
  приложилась. Смотрела на стекло в дожде, пока мелодично не пропел дверной
  звонок. Поднялась с постели, отомкнула защелку, повернулась