нщиков наручниками и увел, бросив на ходу: "Я сейчас, скоренько".
   - Решительный, однако, у вас товарищ, - сказал Комаров.
   - Дмитрий Борисыч? Да, решительный.
   - А не он ли нынешней зимой своего напарника застрелил?
   - Не застрелил, а ранил. Во время задержания вора-рецидивиста... Вы же понимаете, товарищ полковник, - сказал Купцов, глядя полковнику в глаза.
   - Да, да, конечно, понимаю, - поспешно согласился Комаров. Врал он - ничего он не понимал в задержаниях, потому что всю жизнь просидел в кабинете. - Рецидивист, задержание... понимаю.
   - А этих уродов он обязательно отмудохает по полной схеме. Можете не беспокоиться, Иван Иваныч. Больше они здесь никогда не появятся.
   Именно это Ивана Ивановича и беспокоило, потому что с лохотрона он получал денежку. Небольшую, но стабильную. В принципе, "лохотронные" деньги погоды в бюджете Комарова не делали. Но жаден был Иваныч... ох, жаден.
   - Может, - сказал он осторожно, - не стоит такими методами действовать? Может, я профилактическую беседу с ребятами проведу? Э-э... в воспитательных целях?
   - Да я-то не против, - согласился Леонид. - Но Дмитрий Борисыч уже настроился на экзекуцию... в воспитательных целях.
   Вернулся Петрухин. Довольный, сияющий.
   - Я, - сказал он, - запер их покуда в грузовом отсеке "фолькса". Ты, кстати, Леонид, дубинку не брал?
   - Не брал.
   - Черт! А где ж она? Впрочем, не важно. У меня еще бейсбольная бита есть - ею даже сподручнее работать. Кости дробит - любо-дорого.
   Полковник Комаров сказал: "Кхе", - и перевел разговор на другую тему:
   - Ну вы орлы, ребята. Наслышан, как убийство в офисе подняли. Орлы. Показали класс, профессионализм.
   - Пустое, - сказал Купцов. - Повезло, и все тут.
   - Не скажите, Леонид Николаич. Весь город говорит о вашем раскрытии. Кто понимает,