ла. Не то чтобы забыла совсем, нет... но - подзабыла. Все-таки прошло три дня и казалось, что имело место быть недоразумение, совпадение, ошибка, глупость.
   В этот раз к телефону подошел Валерка.
   - Ма, - сказал он, протягивая мне трубку, - тебя.
   Я взяла трубку и взъерошила Валерке волосы и чмокнула его в висок.
   - Алло.
   - Сынок твой подходил? - спросила трубка ТЕМ САМЫМ голосом.
   - Кто это? Кто говорит?
   - Сынок твой подходил. Дитя невинное, полное надежд и устремлений... Но не все сбудутся, мамаша. Не все, мамаша.
   - Послушайте!.. Что вы такое говорите? - Не все сбудутся. Нет, не все... А кровь может пролиться.
   - Послушайте же! Что вы несете? Кто вы? Зачем вы звоните?
   - Предупредить, дура, - сказал голос. - Пока только предупредить.
   И гудки потекли из трубки. Ядовито потекли, ядовито. Страшно мне стало, тошно... Глав-АО нов, сказал мой сыночек, позиция в дебюте... мне стало очень страшно... позиция... в дебюте.
   Я закатила истерику Николаю. Он тоже испугался. Неизвестно, кого больше: меня или этой ЛЮБОВНИЦЫ... Он клялся и божился, что у него нет любовницы. И никогда не было. Раньше я в этом нисколько не сомневалась. Но раньше не было и звонков от неизвестной женщины... "Дитя невинное, полное надежд и устремлений. Но не все сбудутся, мамаша... А кровь может пролиться".
   Я как вспомню эти слова - мороз по коже.
   Я стала бояться телефона. Я где-то читала, что у человека в ожидании дурных известий может развиться психоз. Мне кажется, у меня он начал развиваться в те дни. Я стала бояться телефона. А он опять замолчал. Но легче от этого не стало. Звонки были ужасны, но и их отсутствие - тоже. Раз она не звонит, думала я, вдруг она что-то готовит? "А кровь может пролиться", - сказала Любовница... Я успокаивала себя как могла, но это не очень помогло.