й с Татьяной и сыном не поддерживает... Художник, довольно крепко выпивает. Старше Татьяны на пятнадцать лет.
   - Ага, - сказал Купцов. - А Николай на четыре года моложе.
   - Салага, - сказал Петрухин. - Далее: оба - и Таня, и Борисов - работают в одной и той же фирме. Фирма занимается недвижимостью. Николай - начальник отдела, Татьяна - агент. Финансово они вполне обеспечены, но не более того. Своего бизнеса нет. Но у каждого есть по квартире и по машине. Вместе живут уже три года, постоянно проживают на квартире у Николая, на Английской набережной. Квартиру Тани сдают знакомым. Вот, пожалуй, и все.
   - Нет, Дима, не все, - сказал с ухмылкой Купцов. - Не все. Есть еще кое-что.
   - Что же?
   - Первое: Брюнет назвал ее стервой.
   - Почему?
   - Спроси у него сам, Дмитрий Борисыч.
   - Спрошу. А что второе? Ты сказал: "первое"... значит, есть второе?
   - Есть и второе... Со слов Лисы: врагов у них нет.
   - Это я слышал.
   - Но есть и третье, Дима.
   - А что третье?
   - Она разбивает сердца.
   Петрухин раскрошил в руке сигарету. Потом сказал сердито:
   - Да что ты заладил: сердца, сердца... Что здесь - кардиология? Брюнет ему, видите ли, чего-то такое брякнул. Ну и брякнул!.. Ну и что?.. Да если все его ля-ля слушать... Что я, Брюнета не знаю?! Не дала ему Таня когда-то. Помнишь, он сам говорил: любовь, говорит, моя неразделенная и безнадежная. Значит - не дала. Вот он ее до сих пор стервой считает. А ты, Ленька, - дурак, раз его слушаешь. Ты меня слушай. Понял?
   - Конечно. Ты же Татьяну лучше знаешь, - невинно сказал Купцов, не поднимая глаз от какой-то справки.
   - Да, - категорически произнес Петрухин. Но тут же осекся, недоуменно посмотрел на табачные крошки, рассыпанные по столу, смахнул их на пол.
   - Ладно, - сказал он наконец. - Ты что, не хочешь