номер, и мне стало легче. Я тоже не совсем уж дура и понимаю, что номер телефона - это очень мало... Но все-таки мне стало легче. Мне казалось: если я захочу, я смогу схватить эту тварь за хвост. И от этого мне стало легче. Я спросила: "Почему? Почему повеситься - лучший выход в моем положении?" А она сказал: "Потому что скоро небо тебе с овчинку покажется, тварь. Проститутка позорная, х...есоска". А я рассмеялась тогда и сказала: "Давай, давай, болтай. Все пишется на магнитофон, а АОН уже определил номер, с которого ты болтаешь". И она сразу обалдела. Я это мгновенно поняла и почувствовала, как она обалдела... Несколько секунд она молчала, потом нецензурно оскорбила меня еще раз и повесила трубку. Я думаю, она сильно испугалась... Потом мы с Николаем несколько раз прокрутили запись. Я не знаю, зачем. Может быть, мы рассчитывали на какую-то "подсказку"? Знаете, в кино любят такой сюжетный код: на кассете... ну, например, с записью требований каких-нибудь террористов или похитителей... на кассете следователь обнаруживает посторонний звук, и по этому звуку он находит место, где скрываются преступники. Мы прослушали эту запись раз шесть или больше, но ничего такого не услышали... Кино от жизни сильно отличается. Верно?
   Но все равно мне стало легко как-то. А наутро мы собрались ехать на дачу. Мы снимаем дачу под Зеленогорском. Из-за сына главным образом... Мы собрались на дачу. Лил дождь... гроза... Мрачно было очень. Но у меня никакого предчувствия не было. Вот говорят - предчувствие! А я ничего не чувствовала. Я даже не видела убийцу. До самого последнего момента я не видела убийцу.
   Потом - молния! Молния - и я увидела его. Он стоял страшный, черный, в длинном плаще с огромным капюшоном. Как палач... Он стоял и целился прямо в меня. А потом... потом я ничего не помню. Только пули. Пули летели, как майские жуки.