где оборотни улыбаются белозубо, где витрины-витрины-витрины и нет проблемы с одноразовыми шприцами, где мертвые всадники на рассвете растворяются над Финским заливом... Это сумерки города.
   Тане последнее время было худо. Ей было очень страшно. Таня задернула шторы и сидела в сумерках посреди дня. Стоял перед глазами черный человек в черном дождевике с огромным капюшоном. Черный человек вышел из грозовой темени одновременно с ливнем, просверком молнии и обвальным грохотом неба. Таня помнила свой крик и стремительный бросок внутрь автомобиля. Странно - враждебного, неуютного, как будто чужого, наполненного свистом маленьких свинцовых пулек. Она помнила все.
   Когда зазвонил телефон, Таня лежала на диване в гостиной. Вставать очень не хотелось, но телефон звонил... Таня села, опустила босые ноги на паркет. На дисплее АОНа высветились семь цифр номера. В полумраке зашторенной комнаты цифирь мерцала, светилась багрово, тревожно. Тане показалось, что номер знакомый. Она прищурила глаза, вглядываясь, узнавая, и - узнала.
   На дисплее горел номер, с которого звонила Любовница.
   На цыпочках, крадучись, подошла Таня к телефону. Положила на трубку холодную, узкую ладонь.
  
  ***
  
   - Ну? - спросил Купцов.
   - Обматерила она меня по полной программе, - ответил Петрухин сокрушенно. - Ругается, как старшина-сверхсрочник.
   - А ты чего, другого ждал? - спросил Купцов с ухмылкой. - Ишь чего удумал - звонить с номера, которого она панически боится.
   Петрухин почесал затылок, сказал:
   - Да-а-а!
  
  Глава седьмая
  ГАДАЛКА
  
  Купцов:
  
   У Гадалки был весьма приятный голос. Я позвонил и легко договорился о встрече. Она даже не стала делать вид, что к ней огромная очередь и приемное время расписано на три года вперед. Я сказал, что встретиться бы надо прямо сегодня, и она ответила: приезжайте...