оголетнему условному рефлексу, брал трубку. Два раза звонил Паша.
  Предлагал бросить дурить и выходить на работу. Раз пять - ребята из отдела.
  Я разговоры не поддерживал, быстренько закруглял. По отношению к ребятам это
  было совершенно несправедливо: они-то чем виноваты? - но говорить не
  хотелось... Потом я перестал реагировать на звонки, и они как-то сами собой
  прекратились. Я даже не заметил, как это произошло.
   Но сейчас чертова пластмассовая коробка надрывалась. Она прозвонила уже
  раз десять, а может, и больше. А у меня дико болела голова, и этот звон
  представлялся совершенно невыносимым. Казалось, он никогда не кончится... Я
  вскочил и схватил с пола пивную бутылку. Телефон вдруг умолк. От резкого
  движения боль вспыхнула с удвоенной силой. Я собрался опять лечь, поставил
  бутылку на пол и вдруг сообразил, что она полная, тяжелая, с пробкой...
   ...Тепловатое пиво побежало по сухому горлу. И как-то сразу стало легче.
  Или, по крайней мере, не так тошно и отвратительно, как было до этого. Я
  закурил и подумал, что надо тормозить. Обязательно надо тормозить. Иначе
  можно оказаться в Скворешнике или на Пряжке.
   Второй раз телефон зазвонил, когда я аккурат допил пиво и сидел на диване
  с пустой бутылкой в руке. Оставалось только прицелиться в центр дырчатого
  диска, как в мишень, и швырнуть. Я был уверен, что попаду... Я усмехнулся,
  поставил бутылку на пол, встал и подошел к аппарату.